Сопоставлять Дон Кихота Менара с романом Сервантеса – значит делать для себя открытия. Последний, например, пишет (…):
«Истина, мать коей – история, соперница времени, хранительница содеянного, свидетельница прошедшего, поучательница и советчица настоящего, провозвестница будущего».
Составленное в семнадцатом столетии, составленное «непросвещенным гением» Сервантеса, это перечисление – лишь риторическая похвала истории.
Менар же, напротив, пишет:
«Истина, мать коей – история, соперница времени, хранительница содеянного, свидетельница прошедшего, поучательница и советчица настоящего, провозвестница будущего».
История – мать истины. Поразительный вывод. Менар, современник Уильяма Джеймса, определяет историю не как ключ к пониманию реальности, а только как ее истоки. Историческая правда для Менара – не то, что произошло, а то, что мы считаем происшедшим.